Осенняя соната/ Höstsonaten

ПИАНИНО И ПИАНИСТЫ

Осенняя соната/ Höstsonaten
1978, Швеция, 99 мин., цв.
Автор сценария и режиссер: Ингмар Бергман
Продюсер: Катинка Фараго
Оператор: Свен Нюквист
Художник: Анна Асп
Художник по костюмам: Ингер Перссон
Монтаж: Сильвия Инмгарсдоттер
Звукорежиссер: Уве Свенссон
Музыка: Фридерик Шопен (Прелюдия No 2), Иоганн Себастьян Бах (Сюита No 4), Георг Фридрих Гендель (Соната фа-мажор)
В ролях: Ингрид Бергман (Шарлотта), Лив Ульман (Эва), Лена Нюман (Хелена), Хальвар Бьорк (Виктор), Марианна Аминофф (секретарша Шарлотты), Арне Банг-Хансен (дядя Отто), Гуннар Бьёрнстранд (Поль) и другие.
Копия предоставлена Шведским киноинститутом.

Мать, успешная концертная пианистка, приезжает в гости к замужней дочери. Воссоединение семьи оборачивается чередой мучительных попыток обрести взаимопонимание.

«Герои Бергмана разучились общаться и понимать друг друга задолго до «Осенней сонаты». Уже в «Персоне» (1966) диалог пришлось повторять дважды – монтажная склейка посреди сцены означала бы контакт, коммуникацию, а их-то там и не было, и хрестоматийное «двойное лицо», венчавшее эпизод, означало насильственный, на авторском сверхусилии сделанный монтаж в отсутствии возможности монтажа нормативного. Уже в «Ритуале» (1969) чиновник шелестел наконец свое «да, я понимаю» не иначе как за минуту до смерти и в ответ не на монологи-исповеди, но на эзотерический перформанс: тайный язык жестов и масок оказывался более внятен, чем обычный, словесный, и разящая суть этого языка, как некогда расиновской Эрифиле, вместе с откровением сути несла ему и погибель. По сравнению с ними «Осенняя соната», образцовая Kammerspiele о пагубном и отчаянном взаимонепонимании матери и дочери, выделяется разве что лощеным минимализмом, отмеченным восковой спелостью манеры.
Та же исповедальная безоглядность монологов, та же пристальность (как обычно у Бергмана, слегка бравирующая своим бесстрашием) вглядывания в женское лицо, та же протестантская расчетливость обстановки, которая, смотря по интонации эпизода, может равно отвечать то за уют и уклад, налаженный людьми со вкусом, то за оголенную театральность, суровую к своим мечущимся обитателям-актерам. Те же темы и мотивы, да и образная логика уже опробована: например, как в «Молчании» (1963), Бергман вводит (чуть разнообразнее) сюжет об «ином языке», и пока одна сестра корчится, безъязыкая, с тем, чтобы другая сестра переводила матери ее подвывания на стройный шведский, сама мать, благо она Ингрид Бергман, легко щебечет со своим агентом по-английски (что, в свою очередь, в детстве дочь донимало и зачаровывало). Даже финальный отыгрыш тот же: подобно мальчику из «Молчания» мать, измученная отсутствием общего языка с дочерьми, смотрит в вагонное стекло. Впрочем, похоже, уже без надежды научиться говорить».
Алексей Гусев

Расписание сеансов